 |
| Svetainės tvarkdarys |
 |
Užsiregistravo: 05 Spa 2006 01:16
Pranešimai: 27103
Miestas: Ignalina
|
Владимир Николаевич
Почему кремлёвские идеологи ненавидят УПА.
http://ok.ru/istoriyau/topic/62307621041617
Прошло уже больше сорока лет с тех пор, когда последняя автоматная очередь, разорвавшая тишину волынских лесов, оборвала жизнь последнего повстанца этой необъявленной войны. Жизнь изменилась. Давно уже нет социалистической плановой экономики, против которой восстали галицкие и волынские мужики.
Нет НКВД-МГБ-КГБ, с которым повстанцы вели беспощадную войну. Коммунистическая партия уже давно не единственная на просторах бывшего СССР. И СССР, против которого боролись бандеровцы, давно уже дань истории.
Так почему же так неймётся кремлёвским идеологам?
Рассказывая об ужасах сталинизма, они порой сетуют на то, что никто, мол, не пытался адекватно ему сопротивляться.
Как же они не заметили целый букет движений сопротивления в Западной Украине, Прибалтике, Западной Белоруссии, Польше?
И почему все эти, по сути, чисто антикоммунистические движения сопротивления, они с таким упорством преподносят как антироссийские, террористические, и просто враждебные нынешнему мировоззрению россиян?
Попробуем разобраться. Для начала немного истории.
Украинская Повстанческая армия (УПА) была создана в 1942 году на базе подполья ОУН Степана Бандеры. С 42-го по 44-й годы УПА вела партизанскую борьбу с немцами на территории Западной Украины.
К лету 44-го года, т. е. ко времени вступления на Западную Украину Красной армии, УПА достигла своего пика. Под ружьём в действующих отрядах находилось около 200 000 человек.
Регион действия повстанческих отрядов охватывал Волынскую, Ровенскую (Полесье), Львовскую, Ивано-Франковскую, Тернопольскую, Черновицкую (Буковина) и Закарпатскую области в Украине, а так же район Перемышля, Холма и Подляшье в Польше.
Организационно УПА разделялась условно на группы: «УПА-Север» (Волынь и Полесье), «УПА-Запад» (Галичина, Закарпатье и Буковина), «УПА-ЮГ», «УПА-Восток» (обладали незначительными силами) и группу в Закерзонье (Польша).
Наибольшие силы повстанцев находились на Волыни. В районе городка Колки, в регионе полностью контролировавшемся УПА, располагалось командование Армии, главный штаб и руководство провода ОУН „в рідних землях”.
С учётом того, что партизанская война предполагает постоянное маневрирование отрядов, оуновцами была придумана весьма оригинальная система снабжения. Снабжением занималась рефентура ОУН на местах.
Господарчий в каждом селе занимался сбором небольшого дифференцированного (в зависимости от благосостояния конкретной семьи) налога в провианте на нужды подполья. В сёлах же находились различные мастерские, обеспечивавшие УПА обмундированием, ремонтом оружия, и другой амуницией и госпиталя повстанцев.
Референты ОУН закладывали все необходимые припасы в крыивки (схроны) в окрестностях своего села. Отряд УПА попадая в зону ответственности конкретного села пополнял свои запас из его крыивок.
Сетью крыивок была покрыта вся территория Западной Украины, и таким образом отряды повстанцев никак не были обременены базами снабжения. О расположении крыивок командир УПА узнавал от местного провидныка ОУН.
Оружие и боеприпасы повстанцы добывали в бою, атакуя склады вермахта и Красной армии.
Кроме того, в руках подполья ОУН оказались склады советского Юго-Западного фронта, брошенные в 41-м году и немецкой группы армий «Северная Украина» брошенные в 44-м.
Финансовая сторона обеспечивалась за счёт реализации через чёрный рынок хлеба и провианта выкупленного (по значительно меньшей местной оптовой цене) у местных жителей – крестьян.
Напомню, что в результате деятельности УПА Волынь и Галичина долгое время срывали все планы заготовки продовольствия и немцам и большевикам. В условиях постоянной нехватки продовольствия у немцев и настоящего голода в Восточной Украине в 44 – 47 годах с чёрного рынка провиант уходил по цене в шесть-восемь раз превышавшей закупочную. Разница шла на нужды подполья.
Бороться эффективно с УПА у немцев не было ни сил, ни средств, ни времени.
По этому в 42 – 44 годах УПА росла как на дрожжах.
На Волыни и Полесье основной тактической единицей УПА был курень (батальон – 500 человек). В Галичине и Закерзонье – сотня (рота – 120 человек).
В «УПА-Север» курени обьединялись в «загоны» (полки), последние в Военные Округа (ВО), а Военные Округи объединались в Главную военную округу (группу) – «УПА-Север» (3 ВО по 3-4 «загона» в каждой).
В «УПА-Запад» (6 ВО по 5-6 куреней + четыре отдельных куреня) и на Закерзонье (3 ВО по 9-12 «сотен») иерархия была следующей: сотни – курени – Военные Округи – Главная Военная Округа.
Главнокомандующим УПА был полковник (с февраля 1946 года – генерал-хорунжий) Роман Шухевич (Тарас Чупринка). Шеф штаба УПА – майор Грицай (Перебийнос).
ГВО «УПА-Север» командовал полковник (с 45-го года генерал-хорунжий) Дмитро Клячкивский (Клим Савур). Шеф штаба – полковник Леонид Ступницкий (Гончаренко).
ГВО «УПА-Запад» командовал полковник Василь Сидор (Шелест). Шеф штаба – сотник Хмель.
Вопреки распространённому мнению в составе УПА сражалось множество украинцев-надднепрянцев – бывших сержантов и офицеров Красной армии, на командных должностях.
Солдатскую же массу составляли волыняки, полещуки и галичане.
Так что тезис а «чисто западенском характере УПА» является очень спорным.
С приходом Красной армии на территорию Западной Украины наметился острый конфликт между подпольем ОУН и представителями большевистской власти.
Партийное руководство СССР и слышать не хотело о диалоге с антикоммунистическим подпольем ОУН и командованием УПА.
В свою очередь население Западной Украины было возмущено порядками большевистской власти.
Одна только манера большевиков призывать в армию всё мужское население и без всякого обучения и без оружия бросать их на передовую, под немецкие пули, впечатляет. Создаётся впечатление, что это был не призыв, а целенаправленное уничтожение.
Выживших, зачисляли в действующую армию.
А вошли ли погибшие в официальные списки потерь Красной армии, мне до сих пор интересно.
Кроме этого крестьяне были обложены непомерно высоким продналогом, «лесными нормами», «нормами по восстановлению городов, фабрик и дорог» и просто денежным налогом (2 – 3 тыс рублей в год; зарплата рабочего в 45-м году составляла 500 – 1000 рублей).
Как открытый грабёж можно расценивать добровольно-принудит ельный «Займ Победы» (от 100 рублей и выше).
Не добавляла крестьянам хорошего настроения, вспыхивавшая в ряде регионов эпидемия тифа (бороться с ней было некому, врачей сажали как бандпособников).
Хуже всех досталось рабочим, кроме официальных шестидневной рабочей недели, 12-часового рабочего дня и драконовских норм выработки, с января 44-го был введён институт «воскресников», т е бесплатной работы в единственный выходной день.
За невыход или опоздание на работу рабочий рисковал на 3 года отправиться работать в регионы с очень холодным климатом.
Православная церковь хлебнула репрессий сразу же по приходу большевиков. «За связь с немцами» и «бандпособничество» сажали всех неугодных.
Репрессии против униатской церкви начались позже, летом 45-го, а в 46-м Греко-католицкая церковь была ликвидирована.
Это был тяжелейший удар, большинство населения Западной Украины и сейчас очень религиозно.
Ну и, конечно же, устанавливались все прелести совкового режима: коллективизация, ликвидация частной собственности, проверка на социальную лояльность и просто репрессии неугодных.
Если собрать все эти прелести вместе, вывод однозначен ТАКОГО БЕСПРЕДЕЛА НЕ БЫЛО ДАЖЕ ПРИ НЕМЦАХ.
Возмущённое население взялось за оружие и массово уходило в УПА.
Уже осенью 44-го Главный штаб УПА был вынужден ограничить приём новобранцев, а в отряды просилось больше людей, чем УПА могла вооружить и накормить.
В свою очередь СБ не успевала фильтровать приходящих, и этим пользовалось НКВД.
С другой стороны по многочисленным отрядам эффективно работала авиация и артиллерия, а бои с большевиками уже шли полным ходом.
Историю подавления УПА, можно разделить на три периода.
Первый период – армейский (1944-1947 годы).
В этот период против отрядов УПА действовали крупные регулярные части Внутренних войск НКВД – МГБ.
На 46-й год в Западной Украине действовали 9-я стрелковая дивизия ВВ, 4 стрелковых бригады, 18-й кавалерийский полк и 22 отдельных стрелковых батальона ВВ (всего около 50 000 человек).
Плюс 5 бронепоездов (770 человек).
К этому стоит добавить войска Украинского пограничного округа (около 21 тыс человек).
А ещё войска прикарпатского военного округа - одна танковая и две общевойсковые армии всего около 600 000 человек.
Плюс оперативные органы НКВД – МГБ, численность установить невозможно, советские источники точных данных не приводят.
Вся эта военная махина вела открытые бои с отрядами повстанцев по всем правилам общевойскового боя.
Апогеем стала большая блокада 1946-го года. Кроме открытых боёв с УПА, в Западную Украину перестали ввозить промышленные товары, на черном рынке в огромных количествах появились отравленные лекарства, была установлена семейная ответственность (не шибко эффективная, из-за принятой в ОУН и УПА системы «псевдо» чекистам непросто было установить истинное имя того или иного повстанца), а весь регион превратился в один большой концлагерь с режимом военного времени.
Непосредственно блокадой руководил первый секретарь ЦК КП(б)У Хрущёв Н. С. и нарком НКВДУ Рясной В.
К достижениям блокады можно отнести крупные потери, нанесённые УПА, погибли Шеф главного штаба УПА генерал Грицай, командующий «УПА-Север» генерал Клячкивский, главный врач УПА доктор Липа и другие командиры.
Ввиду невозможности открытого противостояния регулярным внутренним войскам НКВД (с их артиллерией, танками и авиацией) Главный штаб УПА принял решение расформировать крупные подразделения и перейти к действиям отрядами численностью чота – сотня (взвод-рота).
Недостатки действий этого периода следующие: УПА уничтожена не была; подполье ОУН практически не пострадало; хождение войск по лесам обозлило местное население, на его поддержку войскам не стоило и рассчитывать.
И самое главное. Перемещение крупных масс войск и боевые действия были замечены на Западе.
Советским дипломатам пришлось услышать массу неприятных вопросов и давать массу разъяснений о том, как хороша жизнь в СССР и по каким причинам в мирное время на своей территории СССР ведёт войну с применением танков и авиации.
В 1947 году поляки провели акции против УПА на своих территориях. Там всё было радикальнее.
Местное украинское население, главная опора УПА, было массово депортировано на территорию СССР.
Вопреки заявлениям советской стороны их новым местом жительства стала не советская Украина, а Казахстан и Уссурийская тайга.
Лишившись поддержки местного населения, с самим населением, часть отрядов УПА прорвалась на Волынь, а основным силам была дана команда прорываться через Чехословакию и Австрию в Германию, в зону американской оккупации.
Когда в 1948 году, через три года по окончании войны, через границу Баварии хлынули отряды украинских повстанцев, немцы и американцы были шокированы.
Назревал крупный скандал. Но советские дипломаты сумели сохранить хорошую мину при плохой игре.
Обвинив солдат и офицеров УПА во всех смертных грехах, они в категоричной форме потребовали их выдачи. Но американцы отказались их выдавать.
Тезис о сотрудничестве с гитлеровцами, американцы отпарировали документами Абвера, свидетельствующими о вооруженной борьбе бандеровцев с частями СС.
В общем, повстанцы остались в американском секторе, скандал был замят. Большего советской стороне и не требовалось.
В марте 1947 года Хрущёв, как не справившийся с поставленной задачей был смещён со своего поста. Первым секретарём КП(б)У стал Каганович Л. М., а наркомом МГБУ – генерал-лейтенант Ковальчук М. К.
Начался второй период борьбы с УПА – чекистский.
Хождение войск по лесам прекратилось. В ход пошли гораздо более изощрённые средства.
Войска остались на своих местах, но теперь они несли чисто охранную службу и задействовались только в случае крайней необходимости.
В местах «заражённых бандитизмом» организовывались «случайные точки», т е блокпосты, с гарнизонами в 100-200 человек. Личный состав «случайных точек» формировался только из работников МГБ.
«Случайные точки» служили базами снабжения спецгрупп осназа МГБ, действовавших в лесах. Обследуя леса, осназовцы находили места стоянки отрядов УПА и начинали слежку.
Фиксировалось всё: численность отряда, командиры, средний возраст бойцов, связь с сёлами, каналы связи, расположение действующих и запасных баз, бункеров и крыивок.
Когда об отряде добывалось максимум информации, осназовцы переходили к беспокоящим действиям, а затем в дело шли оперативные работники в сёлах и внутренние войска в лесу.
Как правило, отряд локализовали на одной из баз, после чего район по площади обрабатывала артиллерия. Бежать было некуда, все заранее созданные и вскрытые осназовцами базы, уже блокировались войсками.
Впрочем не всё было радужно, боёвки оуновской СБ вели такую же слежку за самими осназовцами, командиры УПА тоже не дремали, и в результате в лесах развернулась жесточайшая война, напоминавшая войны трапперов с индейцами на диком западе.
Однако человеческий ресурс был на стороне большевиков, а силы повстанцев таяли.
Одновременно продолжались стычки УПА с частями Внутренних войск и пограничниками. Тут большевики не гнушались ничем.
Широко использовались средства, запрещённые всеми мировыми конвенциями, такие как разрывные пули, газовое оружие, психотропные вещества и яды.
Последнего не отрицают даже бывшие чекисты (см мемуары Санникова и Судоплатова).
Одновременно свою работу продолжали оперативные части МГБ. Шла вербовка агентуры, разработка семей оуновцев, выявление подполья ОУН и сочувствующих, накрывались каналы связи подполья с селом, с городами, с Западом, и с черным рынком.
Кроме того шла жесточайшая контрразведывательная работа в собственных рядах, было понятно, что информацию о действиях МГБ повстанцы получают от кого-то из работников органов.
Агентов СБ и «кротов» вычисляли и казнили.
Одновременно формировались «истребительные батальоны» из местных жителей – прокоммунистически настроенной молодёжи, бывших фронтовиков, лиц согласившихся по принуждению, бывших повстанцев, вышедших с повинной, и просто уголовников.
Это был мощный аргумент.
«Стрибки» (именно так их называли местные жители, термин «ястребки» придуман красной пропагандой) знали язык, обычаи, местность, иногда были знакомы с солдатами и командирами УПА.
Во время карательных акций они становились настоящим проклятием для местного населения и, особенно для подполья ОУН.
Единственный их недостаток – в стычках с отрядами УПА «стрибки» показывали свою полную небоеспособность (хотя бывало всякое).
Кроме этого МГБ выявило «ахиллесову пяту» повстанчества – материальная поддержка местным населением. Началась работа в этом направлении.
Через агентуру вычисляли конкретных подпольщиков ОУН, через них выходили на сеть, а затем всё подполье отправлялось за решетку (в лучшем случае).
Кроме этого широко практиковались провокации, как-то в село приходила группа чекистов в форме УПА и, изображая «залётный» отряд, выявляла господарчего (просили накормить), мастреские связанные с УПА (просили починить обувь или оружие) и рефентуру (просили установить связь).
Ещё один вариант, когда такие отряды приходили в село и начинали терроризировать население, создавая негативное отношение к УПА.
Нужно сказать, это действовало неплохо.
Было у этого метода только два недостатка.
Во-первых, он был эффективен только в регионах, где УПА было почти придушена, и представлялась только отдельными боёвками. Потеря поддержки нескольких сёл, для маневрирующей боёвки была убийственна.
Если же в регионе позиции УПА были сильны, то «лжебоёвку» быстро вычисляла «служба безпеки». Расправа следовала незамедлительно и, как правило, на глазах у крестьян – для убедительности.
Был и второй недостаток. В отдельных регионах «лжебоёвки» так затерроризировали местное население, что вызвали протесты прокуратуры.
Одновременно шла широкомасштабная пропаганда, суть которой сводилась к доказательству ненужности и бесполезности вооружённой борьбы.
Людям доказывали преимущества колхозной системы и советской власти, а весь негатив подавался как временное явление, вызванное войной.
Одновременно, было улучшено материальное снабжение Западной Украины. Реально Западная Украина снабжалась намного лучше восточной и абсолютно лучше центральной России.
Что характерно, то же самое можно сказать о Прибалтике и Кавказе, где тоже действовали свои повстанческие движения.
Одновременно, публиковались «заявления» от имени командиров УПА, зачастую погибших, но якобы раскаявшихся и обращающихся к людям.
Не гнушались и запугиванием. Публичные казни (расстрелы и повешения) в населённых пунктах были нормальной практикой того времени.
Если же какое-то из сёл было совсем неисправимо, либо в нём была сильна самооборона, село депортировали на меридиан Ангары.
Наконец был нанесён удар по костяку крестьян и жителей города – по частным предпринимателям.
В городе предпринимательство было ликвидировано как класс, по образу и подобию Восточной Украины.
В селе из-за деятельности УПА процесс затянулся, но всё равно понемногу шёл.
Раскуркуливание проводимое разве что не в таких объёмах как в Восточной Украине в 33-м, лишало повстанцев их основного сторонника, собственника - землевладельца.
Ещё одним способом борьбы с ОУН-УПА было заселение её территории выходцами из Восточной Украины и России.
В 1944 – 47 годах из-за голода, в Западную Украину с радостью ехали люди из Донбасса и Надднепрянщины.
Благодаря демагогии советской пропаганды, эти люди просто не знали, в какой ад их несёт судьба. Они не знали, что Западная Украина охвачена войной. По приезде же выяснялось, что обратной дороги нет.
Поехать по собственному желанию человек не мог, только переводом на должность. Уехать же обратно было просто невозможно.
Понятно что должности свои эти люди получали не во Львове, ни в Галиче и не в Бродах, а где-нибудь в селе, в котором бандеровцы по улицам пешком ходили.
Представьте себе, каково было это видеть людям, выросшим в условиях совка? Плюс, с людьми, выросшими на примере Павлика Морозова, проводили работу по линии МГБ, партии и комсомола, подталкивая к стукачеству.
Можно представить какой урон мог нанести подполью такой переселенец, заложив, к примеру, господарчего села.
КПУ и МГБ ничего не сделало, для того чтобы ограничить доступ людей из Восточной Украины и России в регионы, охваченные повстанческой войной.
Наоборот. Регион наводнили «невинными учетилями, врачами, геологами» и прочими. В Западную Украину отправляли специалистов, распределяли выпускников ВУЗов, направляли студентов «на усиление комсомольской ячейки».
Большевики применили свой излюбленный приём – задавили массой.
В создавшейся неразберихе агентура МГБ чувствовала себя как рыба в воде. Плюс рядовое стукачество отдельных переселенцев давало чекистам весьма ощутимый блок информации.
А то, что «служба беспеки» и повстанцы квалифицировали такие действия как доносительство, и отстреливали переселенцев как воробьёв, чекистов не смущало. Наоборот.
Каждый убитый превращался в «невинную жертву» и тоже становился частью «антибандеровской» пропаганды. Круг замыкался.
Самое парадоксальное, что, как и фронтовики (частенько использовавшиеся как масса), так и переселенцы, не считают, что в пережитых ими ужасах виновата Советская власть, не защитившая их от войны. Во всём обвиняют бандеровцев и только бандеровцев.
Стукачи (несознательно, так все жили), превращаются в невинных жертв, Советская власть, не предупредившая о реальном положении дел и не давшая людям уехать из «бандоопасного» района, становится святой, чекисты «всего лишь приказ исполняли», а на бандеровцев вешают все смертные грехи, в том числе и те которых они не совершали.
Все обвинения можно свести к простой фразе: «Зачем было воевать? К чему эти жертвы? Ведь всё равно безнадёжно?»
А, в самом деле, зачем?
Дело вот в чём. По свидетельству последнего командующего УПА Василя Кука, вся бесперспективность дальнейшей вооружённой борьбы стала понятна командованию УПА ещё в 47-м году.
Было ясно, что в отличие от немцев, большевики не остановятся ни перед чем и УПА будет уничтожена. Однако и прекращать борьбу было нельзя.
Наличие вооруженных отрядов в лесах, заставляло большевиков соблюдать хотя бы видимость торжества закона.
По сравнению с Восточной Украиной, в Западной коллективизация прошла потрясающе мягко и спокойно.
Причина тут была одна, каждый перегибавший палку уполномоченный рисковал поймать автоматную очередь.
Наконец нельзя было допустить уничтожения подполья ОУН и допустить массовых репрессий среди населения и интеллигенции, а действия УПА крепко отвлекали на себя силы МГБ.
На собрании лидеров ОУН и УПА, было принято решение: ограничить боевые силы УПА, минимально необходимыми.
Всех освобождённых распустить по домам (под видом явки с повинной), либо обеспечить натурализацию под чужими документами.
Распущенные по домам повстанцы стали резервом сил, плюс они пополнили подполье ОУН.
Крупные же отряды УПА были расформированы, в лесах остались «виддилы» по 10-50 человек, в зависимости от ситуации.
Боёвки постоянно поддерживали между собой связь через подполье ОУН и в случае необходимости могли объединиться в подразделение силой до куреня (батальона). Затем повстанцы снова растворялись в лесах.
Кроме того, был проведён ряд операций, по противодействию коммунизации Западной Украины, распространению идей ОУН на Восточной Украине, созданию молодёжного резерва подполья.
Активно и широко велась пропаганда, кроме листовок, литературы и плакатов, использовались и такие методы как рейды УПА по территории Западной Украины и сопредельных государств.
Появление рейдующих подразделений украинских повстанцев, само по себе было мощным ударом по идеологии большевиков.
Приходилось объяснять, каким образом через три-пять лет после войны, в «счастливом» Советском Союзе, сохраняется антикоммунистическое сопротивление.
Всё это делалось с одной целью – выиграть время.
В ближайшей перспективе дождаться смягчения пресса репрессий, вследствие какого-нибудь политического события (им стала смерть Сталина, и последовавшая «оттепель»), а в дальней перспективе – сохранить глубокое подполье до времени, когда станет возможным провозгласить независимость Украины (кризис экономики в конце 80-х, горбачёвская «перестройка» и август 91-го).
Можно сказать, что целей своих, несмотря на потери, подпольщики ОУН и бойцы УПА добились в полном объёме.
В 1949 году отсутствие крупных операций против УПА, дало возможность Хрущёву критиковать методы Ковальчука.
Начался третий период борьбы с УПА – период уничтожения.
В Карпаты и на Волынь были переброшены четыре дивизии МГБ для «окончательного решения бандеровского вопроса».
Военно-чекистская операция нанесла повстанцам серьёзные потери, но большевикам она скорее навредила.
Во-первых, хождение войск по лесам возмутило местное население, а во-вторых, о военной операции «в мирное время» узнали на Западе и в США.
Однако большевики решили на этот раз взяться за повстанцев всерьёз.
В Луцк, Ковель, Львов и Тернополь прибыли лучшие специалисты из Киева и Москвы.
В частности во Львове частым гостем стал генерал Судоплатов, начальник отдела А (спецоперации) МГБ СССР.
Результаты не заставили ждать.
В 49-50 годах погибли Шеф штаба УПА полковник Олекса Гасин (Лыцар), командир «УПА-Запад» полковник Василь Сидор (Шелест), Краевой проводник ОУН на северо-Западных украинских землях Петро Козак (Смок).
5 марта 1950 года в бою со спецподразделением МГБ погиб главнокомандующий УПА генерал-хорунжий Роман Шухевич (Тарас Чупринка).
Движение возглавил один из соратников генерала, полковник (впоследствии генерал-хорунжий) Коваль (Василь Кук).
В результате всех спецопераций, УПА свернула свою деятельность на огромных территориях. Боёвки продолжали действовать только в карпатском высокогорье и в лесах северной Волыни, т. е. в труднодоступных регионах.
После смерти Сталина сопротивление резко пошло на спад.
Не удивительно, десять лет борьбы вымотали волыняков, полищуков, галичан, закарпатцев и буковинцев и морально и физически.
В 1954 году в результате предательства попал в плен последний командующий УПА Василь Кук и его жена Ульяна Крюченко. Василь Кук и сейчас живёт в Киеве.
В 1957 году подразделением МГБ на Волыни был ликвидирован последний бункер УПА.
Операция прошла без стрельбы. Повстанцы давно уже не брались за оружие, они всего лишь печатали и распространяли антисоветские листовки и литературу. На этом можно ставить точку.
Осталось ответить на главный вопрос, заданный в самом начале.
Так почему кремлёвские идеологи ненавидят движение сопротивление, подавленное их предками больше сорока лет назад?
Причин, на мой взгляд, три.
Во-первых, признание УПА воюющей стороной тянет за собой признание сопротивления местного населения «Освобождению Западной Украины».
А дальше ставится под сомнение весь героический шлейф Красной армии во Второй Мировой войне.
Начало этому процессу уже положено, Латвия требует от России признать «освобождение» 40-го года оккупацией.
А информация об использовании МГБ, запрещённых международными конвенциями средств ведения войны, против собственного народа, похоронит миф об «освобождении» раз и навсегда.
Во вторых. Изучение истории подавления УПА, создаёт массу неприятных вопросов и ассоциаций.
Советские спецслужбы как никто имели опыт подавления повстанческих движений. Давили много и качественно.
На этом фоне несколько странно выглядят действия Российской армии и ФСБ в Приднестровье, Абхазии, Таджикистане и Чечне.
Массу вопросов создаёт афганская война.
Почему в каждой новой войне Россия снова и снова продолжает наступать на одни и те же грабли?
Глупость и разгильдяйство? Или чьи то осознанные действия? С какой целью?
Наконец третья причина, на мой взгляд, основная.
Имели ли галицкие и волынские парни и девчонки, юридическое или моральное право брать в руки оружие, и стрелять в чекистов, т е в представителей власти?
Мой ответ: «ИМЕЛИ ПОЛНОЕ ПРАВО».
Сопротивляться насилию – право, данное каждому из нас не властью, а Богом. Не важно, кто чинит насилие. И если его чинит власть – право человека сопротивляться адекватно действиям власти.
Компартия ещё в 39 – 41-м проскочила тот Рубикон, который дал право жителям Западной Украины защищаться с оружием в руках.
Проводя репрессии интеллигенции, раскулачивания крестьян, аресты членов всех партий кроме коммунистической, массовую депортацию крестьян накануне войны, и, наконец, массовые расстрелы в тюрьмах накануне отступления, большевики сами вложили оружие в руки западенцев.
Человек, носящий форму силовых структур, должен осознавать, что если он продолжает служить власти, то автоматически он несёт равную ответственность за результаты её решений. Тут третьего не дано, или не служи власти, или отвечай за все её решения и действия.
И если власть отдаёт преступные приказы, и если ты не сопротивляешься им, разницы между тобой и властью нет, и автоматная очередь повстанца тебя найдёт. Или служишь своему народу, или воюешь с ним. Третьего не дано.
Но для нынешних идеологов Кремля этот тезис неприемлем. Плохими в их понятии могут быть исполнители, но власть должна быть святой.
_________________
Tautos jėga ne jos narių vienodume, o vienybėje siekiant pagrindinio tikslo - Tautos klestėjimo.
|
|
Prisijungti
Registruotis
DUK
Ieškoti
Dalyvių sąrašas
