 |
| Svetainės tvarkdarys |
 |
Užsiregistravo: 05 Spa 2006 01:16
Pranešimai: 27104
Miestas: Ignalina
|
Рустем Вахитов, Россия
Кандидат философских наук
ИСТОРИЯ РЕСУРСНОГО ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО — 2
От Ивана Грозного до Владимира Путина
https://imhoclub.lv/ru/material/istorij ... jskogo_-_2
7. Ресурсно-торговое государство конца XIX — начала ХХ века
Реформы Александра Первого были типичной перестройкой — либерализацией, истинная цель которой адаптировать хозяйство к торговле с Западом, дабы прибыль доставалась элите. Это было похоже на горбачевскую перестройку, закончилась она не так печально, потому что на смену либералу Александру Второму пришел консерватор Александр Третий.
Но все же начиная с правления Александра Второго и до конца правления династии Романовых Россия наращивает продажу за рубеж хлеба (то есть меняется основной ресурс).
По данным Покровского «в 1900 году было вывезено 418,8 млн пудов, в 1913 уже 647,8 млн пудов (Покровский «Внешняя торговля и внешняя торговая политика России» (правда, после 1910 доля хлебного экспорта стала снижаться, но это было связано с падением цен на зерно на мировых рынках).
Александр Второй провел крестьянскую реформу, однако, проведена она была так, что крестьяне остались привязанными к земле и к своим помещикам. В течение первых 9 лет они оставались временноообязанными и продолжали работать на «барщине», затем в течение 49 лет они должны были выплачивать кредит государству за землю, которое государство выкупило у помещиков и передало общинам.
Естественно, большинство выплачивать кредит могло лишь двумя способами: в сельскохозяйственный сезон работая на того же помещика, но уже в качестве батрака, в остальное время — промыслами и подработками на городских заводах. Уехать полностью в город мешала община, у которой нужно было брать разрешение, и жесточайшая паспортная система, по которой представителям податных сословий не позволялось отъезжать более чем на 50 верст от места жительства без разрешения полиции.
Если оставить в стороне прекраснодушные мечтания реформаторов (среди которых было, кстати, много славянофилов), то оказывается, что в реальности все было обстроено следующим образом.
С одной стороны, помещики за деньги получили земли, которых цари их предкам давали даром (то есть фактически, помещики получили средство сельскохозяйственного производства и начальный капитал, который нужен, чтоб развернуть производство.
Крестьяне же оказались привязаны к месту жительства и к общине, и не имели другого выхода, кроме как работать на помещика. Идеальные условия для создания латифундий, которые в массовом порядке поставляли бы сельхозпродукцию на мировой рынок!
В результате возникло около 30 000 крупных помещичьих хозяйств, которым принадлежало около 70 миллионов десятин плодородной земли и продукция которых давала 47% хлебного экспорта России (а доля хлебного экспорта России на мировом рынке была около 21%).
Надо ли говорить, что эти «хлебные олигархи», подобно «железным олигархам» XVIII века принадлежали к элите империи, имели связи в среде высшего чиновничества, а то и при дворе (пример — Петр Балашов, обладатель состояния в 15 миллионов царских рублей, крупнейший в стране владелец земельной собственности — 526 000 десятин20 или Илларион Воронцов-Дашков — владелец 485 000 десятин земли и обладатель 15-миллионного состояния21).
Кстати, другая значительная группа крупных капиталистов предреволюционной России — уже выходцев из купечества, а не из дворянства (Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Коншины, Третьяковы и другие) — это владельцы текстильных мануфактур и фабрик, производящих продукцию уже для внутреннего рынка. Но примечательно что рабочими на этих фабриках и мануфактурах в основном были крестьяне, которые на зимний период приезжали в город на подработки (по паспорту они оставались крестьянами и имели наделы и семьи в деревне).
Итак, работая половину года в деревне на латифундии помещика, крестьяне обогащали дворян-капиталистов, другие полгода, работая на фабрике в городе, — купцов-капиталистов. Помещики — торговцы хлебом недоплачивали своим батракам-крестьянам и тем самым вынуждали их искать приработки в городе, обогащая еще и купцов-владельцев текстильных мануфактур!
Кстати, территориальное расширение России в сторону Средней Азии в правление Александра Второго и Александра Третьего напрямую связано с нуждами текстильной промышленности: после гражданской войны в США и освобождения негров американский хлопок стал дороже и российские текстильщики перешли на среднеазиатский, поставки которого стали проще и удобнее после присоединения Туркестана к России.
Так сомкнулись интересы капиталистов-текстильщиков, которые, как мы видим, зависели от производителей хлеба на мировой рынок, и имперские амбиции императоров.
100-миллионная масса крестьян, запертая в деревнях, кормившая Европу хлебом, но сама периодически голодающая, обогащавшая сразу же «акул» и внешней, и внутренней торговли, после падения царя в марте 1917-го взбунтовалась, изгнала помещиков и устроила «черный передел» их земель.
К тому времени цены на зерно на мировых рынках упали, поставлять его из-за войны в Германию и Австрию было невозможно, да и основная рабочая сила оказалась изъятой из промышленности и сельского хозяйства, поскольку все взрослое мужское население было призвано в армию.
Исчерпание ресурса, огромный разрыв между элитой и народом, война и внутренний кризис предопределили крах и этого ресурсно-торгового государства.
Крестьянская революция сомкнулась с революцией в городах, и уже никакие усилия защитников старого режима (монархисты, затем белые армии), спасти его не смогли. История последнего цикла российского ресурсно-замкнутого государства закончилась.
8. Итоги анализа предреволюционного ресурсного российского государства
Итак, если оставить в стороне попытки перехода к ресурсно-замкнутому государству, либо неудачные (пугачевщина, восстание декабристов), либо слишком кратковременные, робкие и половинчатые (правление Елизаветы, Павла Первого, Николая Первого), то вся история дореволюционной России, начиная с середины XVI века распадается на два больших периода:
1) Период ресурсно-замкнутого государства, начавшийся правлением Ивана Грозного и закончившегося со смертью Петра Первого.
В этот период было создано мощное ресурсно-замкнутое государство, основанное на раздаче земель с крепостными крестьянами помещикам-дворянам, состоящим на военной или гражданской службе. В конце периода возникает промышленность с крепостными рабочими.
За этот период Россия приобрела на порядок больше территорий, чем во все остальные исторические периоды (присоединив север, Поволжье, Урал и Сибирь при Иване Грозном, и Финляндию и Прибалтику при Петре Первом). Все это время Россия имела автаркийную экономику, торгуя с Западом, но не становясь его сырьевым придатком. Петр даже превратил ее в значимую державу полупериферии, способную противостоять агрессии с Запада (войны с Польшей и со Швецией).
2) Период ресурсно-торгового государства, когда Россия занимает на полупериферии мирового капитализма место поставщика сырья — сначала — металлов, потом хлеба. Россия попадает в зависимость сначала от Великобритании, а в конце периода и от Франции.
В этот период империя расширяется и на Запад (раздел Польши), и на восток (Кавказ и Закавказье, наконец, Средняя Азия), и на юг (Малороссия, Бессарабия и Крым), но масштаб территориальных приобретений несравнимы с теми, что были осуществлены в предшествующий период.
Россия остается мощной региональной державой: она главенствует на полупериферии (Восточная Европа), гранича с периферией (Персия, Афганистан, Турция, южная Европа) и оказывая на не сильное влияние. Россия даже пытается влиять на европейскую политику, но в тех случаях, когда она действует не в интересах западных держав (как во времена Священного Союза), она встречает сопротивление Запада.
Когда Россия достигает своих естественных границ, на востоке упершись в Тихий океан, а на западе — в границу с Германией, то обнаруживаются и предел роста ее главного ресурса — земель, на которых можно заниматься земледелием, производя хлеб для мирового рынка. Внутри страны нарастает напряженность, связанная с расслоением по уровню потребления. Первая мировая война и падение цен на хлеб на мировом рынке ускоряют гибель империи.
9. Советское ресурсное государство.
Ленин: от «военного коммунизма» к НЭПу
В годы гражданской войны в ходе политики «военного коммунизма» Советская власть создала почти чистое ресурсно-замкнутое государство. Крестьянам предлагалось самим добывать себе достаточный для пропитания объем сельхозпродукции. Все, что свыше, Советская власть изымала — используя как военную силу, так и идеологическое убеждение.
Основной тезис состоял в том, что крестьяне должны делиться продукцией с большевистским городом, потому что он защищает их от белых, которые придут и отберут земли, даренные крестьянству по декрету о земле, вернув их помещикам.
Нельзя сказать, чтоб этот тезис был ложный — на захваченных белыми территориях, действительно, земля возвращалась помещикам (с туманными обещаниями крестьянам рассмотреть земельный вопрос на Учредительном собрании).
Собранная продукция в городах распределялась по стратам населения специальными органами посредством карточек, талонов, мандатов и т.д.
В условиях войны городская промышленность производила продукцию, нужную войскам, но предполагалось, что после войны она станет производить и все нужное крестьянам для сельского хозяйства, и эта продукция будет доходить до крестьян посредством таких же механизмов безденежного распределения (раздатка).
Понятно, что это модель замкнутой автаркийной экономики: всё произведенное и в городе, и в деревне потребляется внутри страны.
Замечательно, что строительство ресурсно-замкнутого «военно-коммунистического государства» совпадает с территориальным расширением Советской власти практически до границ прежней империи (кроме Польши, Финляндии и Прибалтики, хотя и эти области Красная армия и большевики пытались вернуть).
Однако оказалось, что такая модель не устраивала крестьянство. Как только исчезла опасность возвращения помещиков, крестьянство взбунтовалось (самое крупное подобное восстание — «антоновщина») и большевики были вынуждены перейти к НЭПу. Произошла очередная «перестройка», кстати, сильно напоминавшая горбачевскую перестройку 80-х годов.
Говоря о НЭПе, обычно подчеркивают изменения во внутренней политике: продразверстка была заменена продналогом, отношения между деревней и городом были поставлены на рыночную основу (правда, государство стремилось делать закупки по заниженной цене, впрочем, у крестьян оставалась возможность компенсировать убытки, завышая цены на свободном, негосударственном рынке).
Но у НЭПа есть и другая сторона: нэповская советская Россия (СССР) возвращается на мировой рынок и таким образом постепенно движется в сторону ресурсно-торгового государства.
В 1922 году внешняя торговля в СССР становится государственной монополией. Почти вся она концентрируется в руках Наркомвнешторга.
Устанавливаются торговые отношения с западными государствами, прежде всего с теми же самыми, с которыми торговала и царская Россия. Там создаются торговые представительства (торгпредства) СССР. Как и в прежние времена главнейшим получателем советского экспорта становится Великобритания (временное коммерческое соглашение с Англией было заключено одним из первых — в 1921 году и послужило толчком для таких же соглашений с Германией, Норвегией, Австрией, Италией). Для торговли с США было создано акционерное общество «Амторг».
Как пишет Б. Кагарлицкий: «… В 20-е годы русское зерно возвращается на мировой рынок, но большевистские экономисты жалуются на «все еще ничтожные размеры экспорта». В сезон 1926—1927 года экспорт зерна составил 2 миллиона 177,7 тыс. тонн. Кроме зерна экспортировались лен, сливочное масло, лес, нефть, хлопок. Завозятся машины, например, трактора, продукты промышленного производства, полуфабрикаты для легкой промышленности. На долю сельскохозяйственной продукции в структуре экспорта приходились две трети22.
На уровне идеологии лидеры большевиков оправдывали это тем, что внешняя торговля позволит накопить ресурсы для ускоренной модернизации (прежде всего покупкой машин и механизмов за «зернофунты»).
Но современники рисуют нам картины крайнего разложения большевистской верхушки и партийной, и государственной номенклатуры.
Многие лидеры большевиков живут во дворцах, в роскоши, не уступающей условиям крупных капиталистов и высшего дворянства царских времен. Среди советского чиновничества — хищения, взятки, пьянство, с другой стороны — эпидемия самоубийств среди «героев гражданской войны», разочаровавшихся в Советской власти.
Эмигранты-евразийцы, резко отвергая путь интервенции как вмешательства иностранцев в русские дела, в 20-е гг. прямо говорят сторонникам интервенции, что ждать осталось недолго: в России — коммуно-капитализм, вслед за «экономическим Брестом», НЭПом придет «политический Брест», разрешение политических свобод, многопартийность и переход к настоящему капитализму.
Публицист Михаил Антонов пишет, что курс Николая Бухарина, предполагающий медленную постепенную индустриализацию, опирающуюся на накопление денег за счет развития легкой промышленности и внешней торговли зерном, привел бы к засасыванию СССР в мирсистему мирового капитализма и его превращению в сырьевой придаток, напоминающий СССР эпохи Горбачева. Он даже прямо уподобляет Бухарина Горбачеву и говорит, что и Горбачев начинал не с апологии капитализма, но логика вещей привела его к этому.
Если вдуматься, то знаменитый партийно-фракционный спор между сторонниками и противниками построения социализма в одной стране в 20-е годы был спором между сторонниками ресурсно-замкнутого и ресурсно-торгового государства.
При этом любопытно, что ресурсно-торговый курс СССР имел и социалистическое измерение.
Григорий Зиновьев, руководивший исполкомом Коминтерна, утверждал, что после революции в Германии СССР должен стать «житницей» (то есть аграрным придатком) социалистической Германии, которая затем в порядке помощи советским собратьям осуществит в СССР индустриализацию.
Если учесть, что Зиновьев принадлежал к «левой оппозиции» и разделял взгляды Троцкого, а Бухарин был лидером «правой оппозиции», то можно заключить, что и левые, и правые в ВКП (б) в 20-е гг. были за превращение СССР в ресурсно-торговое государство, только левые видели его на периферии социалистической западной мирсистемы, а правые — капиталистической.
Впрочем, сама международная обстановка не оставила маневра для выбора этих вариантов. Революция в Германии захлебнулась в начале 10920-х, а в конце 1920-х разразился мировой кризис капитализма, который сделал невыгодной торговлю с Западом и невозможным обогащение элиты на этом пути.
Альтернатив ресурсно-замкнутому государству не было.
10. Сталинская революция сверху
и классически-советское ресурсно-замкнутое государство
В этих условиях Сталин осуществляет «революцию сверху», меняет элиту — старых революционеров на своих номенклатурных выдвиженцев (как Иван Грозный сменил бояр на помещиков, а Петр Первый — старых московских дворян на своих новых).
Сталинское руководство берет курс на превращение СССР в ресурсно-замкнутое государство.
Любопытно, что поворот к ресурсно-замкнутому государству сопровождался интенсификацией торговли с Западом. По оценкам специалистов, «в 1929-1932 гг. советский вывоз хлеба достиг наибольших размеров за весь период до Второй мировой войны… От экспорта хлеба Советское государство выручило 444,5 млн. руб. в валюте».
Конечно, таким темпам и масштабам сбора зерна способствовал переход к колхозной системе. До этого в годы НЭПа в деревне господствовала традиционная русская община. Ее главным недостатком была чересполосица, которая превращала общинную землю в сумму тонких полосок, где невозможно было применить сельскохозяйственную технику, а значит повысить производительность труда и урожаи.
Большими землями обладали кулацкие хозяйства (кулаки имели немалые семьи, куда могло входить до 50 человек, все они объединяли участки в одно поле), но «кулацкая забастовка» 1927 года показала, что кулаки ненадежные союзники.
Коллективизация была проведена насильственно, кое где с кровью и репрессиями, но она сразу же подняла сельское хозяйство всей страны на новый, более современный технологический уровень.
Дальнейшие десятилетия показали, что колхозное механизированное сельское хозяйство Страны Советов способно прокормить и армию, и тыл в условиях тяжелейшей войны.
Но вернемся к годам Великого Перелома.
Все деньги, вырученные за продажу зерна, шли на закупку машин и оборудования для предприятий тяжелой промышленности, которые ускоренными темпами строились в СССР в годы первых пятилеток. К конце первой пятилетки 90% в структуре импорта составляли средства производства. В 1931 году Советский Союз вышел на первое место в мире по закупкам машин.
Еще через пару лет можно было говорить о превращении советской страны в индустриальную.
Правда, эта индустрия мало чем отличалась от петровской. Рабочие заводов крепостными не считались, но они не могли по своему желанию покинуть завод и жесточайше наказывались за опоздания или лень, не говоря уже о саботаже.
Петр выпустил указ о гулящих людях, который приписывал всех к определенному месту жительства, Сталин точно так же провел в 1932 году паспортизацию и ввел институт прописки.
Причем население СССР сразу разделилось на две части — тех, кто обладали паспортами (жители городов и рабочих поселков) и тех, кто не обладали (жители деревень).
Колхозникам предоставляли справки для учебы в городе или для работы на городских предприятиях по госнабору, но ее предоставляло правление колхоза, а оно могло не согласиться.
В общем-то, при Сталине в России было выстроено служилое сословное государство, которое мало чем отличалось от своих предшественников петровской и допетровской эпох.
☞ Было высшее сословие — партноменклатура, высшее чиновничество, офицеры армии, силовых структур, элитные ученые и деятели искусств. Это было своеобразное ненаследственное дворянство, им давали на правах служебной собственности квартиры, машины, дачи, высокие оклады, прислугу-домработников, но с них и строго спрашивали.
☞ Дальше шел средний слой — чиновники, служащие, обычная интеллигенция, затем — инженеры, мастера, рабочие.
☞ Основание этой пирамиды составляли крестьяне-колхозники — обслуживающее сословие, кормившее всех остальных. Низкий объем прав у крестьян компенсировался возможностью выбиться наверх у самых активных или талантливых. Социальные лифты работали исправно.
В сталинские годы было еще сословие, стоявшие ниже крестьян, это советские «неприкасаемые», узники ГУЛАГа. Они выполняли самую тяжелую ручную работу на бесчисленных стройках того времени.
Это сословное государство выстроило промышленность, победило в войне, восстановило страну, подготовило космический рывок, создало «ядерный щит».
Б. Кагарлицкий однажды заметил: «Достижения первых пятилеток предопределены были не репрессиями против крестьян, а неучастием советской России в международном процессе накопления капитала. Именно это отсоединение от миросистемы, de-linking, пользуясь терминологией Самира Амина, позволило сосредоточить все средства на решении главной задачи индустриализации». То же самое можно сказать и про позднейшие периоды.
Тот факт, что ресурсы, создаваемые производящими сословиями под руководством служилых, не продавались за рубеж, а копились и циркулировали внутри страны, предопределил суперэффективность советской системы.
https://imhoclub.by/ru/material/13006/page/2/
11. От Хрущёва к Горбачёву: к ресурсно-торговому государству
К 1960-м годам Советский Союз достиг пределов геополитического могущества. Формально при Сталине он расширился незначительно — за счет Прибалтики, западной Украины и еще нескольких небольших территорий, фактически — он стал контролировать всю Восточную Европу (а до конфликта с Тито и Южную Европу), а также оказывать огромное влияние на Китай.
При преемнике Сталина — Хрущеве, правда, влияние на Китай сошло на «нет», но зато в сферу влияния СССР попала Куба, некоторые государства Латинской Америки, Африки.
Собственно, это был пик геополитического могущества исторической России, который, видимо, ей уже не достичь никогда.
Часто говорят, что поддержка Восточной Европы и просоветских режимов по всему миру легла непосильным бременем на советское государство, но это все-таки преувеличение. Любое геополитическое расширение — это еще расширение ресурсной базы.
Куба поставляла в СССР бананы и тростниковый сахар, Венгрия — автобусы «Икарус», Чехословакия — грузовики «Татра», трамваи, мотоциклы «Ява» и «ЧеЗет», социалистическая Германия — цветную кино- и фотопленку «ORWO» и компьютеры «Роботрон», Польша и Болгария — овощи и фрукты, а Болгария вдобавок еще и сигареты («Опал», «Стюардесса», «БТ», «Вега», «Родопи», «Шипка»). В 50-е годы, когда были еще дружественные отношения с Китаем, СССР получал оттуда дешевый текстиль. В страны СЭВ продавалось советское оружие, продукция машиностроения, что также приносило прибыль советскому бюджету.
Но в это же время происходит поворот к ресурсно-торговому государству — части мирсистемы капитализма.
Идеология обветшала, и в нее верят все меньше. Элита начинает морально разлагаться и мечтать о повышении благосостояния и о собственности. СССР выходит из изоляции, выстраивает торговые и политические отношения с миром капитализма (принцип «сосуществования двух экономических систем»).
В 1970-х начинают строиться трубопроводы, которые поставляют газ и нефть в Западную Европу, что становится залогом мирного сосуществования СССР и Запада и в то же время сильно помогло руководству СССР на время преодолеть ресурсный кризис в стране.
Собственно, появление сети этих трубопроводов и предопределило будущее страны.
В 1980-е гг., на фоне общего внутреннего кризиса, элита, поэтапно отбросив коммунистическую идеологию, решила перейти к модели периферийного государства, снабжающего Европу углеводородами. Ради этого была начата «перестройка».
Поразительно, что для закрепления и улучшения своего положения так называемая партократия (точнее, та ее часть, которая выбрала курс на периферийный капитализм) использовала недовольство масс этой самой партократией.
Партийная элита превратилась в класс владельцев банков, бирж и нефтегазовым производств, используя энергию широкого народного движения за демократизацию (движение перестроечных «неформалов»). Конечно, потом идеалы этого движения были похерены, а лидеры — отодвинуты на задний план.
При этом первоначально в среде советской партийной и хозяйственной элиты эпохи перестройки, видимо, господствовала надежда войти в систему мирового капитализма целиком, всем ССР, только модернизированным (горбачевский проект ССГ), затем возобладала идея, выдвинутая Ельциным — входить по частям.
В 1991 году Советский Союз перестал существовать, а Россия, сжавшаяся до границ XVII века, превратилась в типичное ресурсно-торговое государство на периферии мирового капитализма.
12. Итоги анализа советского ресурсного государства
Итак, после Октябрьской революции России оказалась вне системы мирового капитализма.
☞ С 1918 по 1921 год была построена первая пробная модель социалистического ресурсно-замкнутого государства («военный коммунизм»), причем построение сопровождалось расширением РСФСР от центральных областей исторической Великороссии до размеров бывшей Российской Империи, кроме Польши, Финляндии, Прибалтики и Западной Украины.
☞ В годы НЭПа начинается поворот к ресурсно-торговому государству, причем борются два проекта: правый, бухаринский видит будущее социалистического государства в присоединении к капиталистической мирсистеме (это напоминало современную китайскую модель), второй, левый, троцкистско-зиновьевский — к гипотетическому социалистическому Западу (который так и не возник). Победила изоляционистская модель Сталина.
☞ С 1930-х по 1950-е существовало классическое сталинское ресурсно-замкнутое государство, которое напоминало сословную петровскую империю или даже Московское царство.
☞ С 1960-х оно начало переживать системный кризис, а в 1970-е — встраиваться в мирсистему капитализма как поставщик нефти и газа.
☞ В 1980-е элита СССР и РСФСР окончательно отбросила прежнюю идеологию и изоляционистскую модель и выбрала путь сырьевого придатка западной метрополии.
13. Постсоветское российское ресурсно-торговое государство: Ельцин и Путин
В 1990-е годы основой экономики Российской Федерации становится продажа нефти и газа в Европу.
По словам Б.Ю. Кагарлицкого: «К концу 1990-х годов нефтегазовый комплекс обеспечивал примерно 20% валового внутреннего продукта, около 45% экспорта и 60% валютных поступлений страны».
Сам нефтедобывающий и нефтеперерабатывающий комплекс перестает быть государственной собственностью и достается за бесценок частным копаниям, которые возглавляют олигархи — новые богатые, представляющие кланы бывшей партийной, советской и хозяйственной элиты. Олигархи же получают газовый комплекс, металлургические производства и другие «лакомые куски» советской индустрии. Продолжается и довольно успешно торговля вооружениями.
Такой переворот в хозяйственной жизни приводит к крайнему расслоению по уровню материального благосостояния и росту социальной напряженности. Растет влияние лево-патриотической оппозиции (Компартия и примыкающие к ней организации), которая мечтает о реванше — свержении «либералов-реформаторов» — «политической крыши» олигархов, обнулении итогов приватизации, возвращении к изоляционистскому и антизападному курсу.
В 1993 году, через год после начала либеральных реформ командой гайдаровских реформаторов, в Москве оппозиционный Верховный Совет выступает против президента Ельцина, и президент приказывает жестоко расправиться с оппонентами, с использованием милиции и армии.
В 1993 году страна получает новую Конституцию, протащенную через референдумом при помощи манипулятивных практик. По ней орган народного представительства — парламент получает минимум прав, а президент — практически диктаторские полномочия (нужно заметить, что впоследствии Ельцин все судьбоносные для страны решения проводит при помощи своих указов, а не законов, которые не прошли бы через нелояльный ему парламент).
Существует миф, что в 90-е годы в России была демократия и политические свободы, а потом пришел президент Путин и свернул их. Это не более чем пропагандистский тезис современной либеральной оппозиции.
После краткого начального периода государствостроительства (1991—1992), когда, действительно, в новорожденной РФ было нечто подобное демократии в силу общей неразберихи, установился мягко-авторитарный режим, при котором практически вся власть в стране принадлежала президенту и группирующимся около него олигархам (среди которых были его родственники). Собственно, они и составляли новое высшее сословие российского общества.
Власть эта опиралась на контроль над армией и полицией, и на оставшуюся от СССР пропагандистскую машину, которая теперь стала нести в массы не коммунистическую, а антикоммунистическую пропаганду.
Коммунистической партии сочувствовало около половины граждан, имевших право голоса, но мнение Компартии ни на телевидении, ни на радио никак представлено не было, лидеры оппозиции туда вообще не допускались, а их слова и программные тезисы преподносились в извращенном виде и безжалостно шельмовались (позднее некоторые ельцинские демагоги-пропагандисты вроде Шендеровича сами испытали, что такое стать мишенью пропагандистских атак).
Оппозиция была загнана в информационное гетто трех газет - «Советская Россия», «Правда» и «День». Одно время Ельцин вообще пытался запретить Компартию и устроить суд над КПСС.
Приход к власти Путина собственно ничего не изменил, лишь тенденции, которые наметились при Ельцине, усилились.
Экспорт за рубеж увеличился, причем не только за счет увеличения добычи нефти и газа, но и за счет включения туда металлов и сельхозпродукции.
Высшее сословие оформилось законодательно (законы о госслужбе начала 2000-х), под него были подверстаны олигархи, предварительно «подчищенные». Контроль над СМИ усилился, а парламент еще больше потерял политическую значимость с приходом туда пропрезидентской «Единой России».
Роль непримиримой оппозиции, правда, стали играть либералы — олигархи, пострадавшие при переверстке высшего сословия и их сторонники из недовольной интеллигенции. Снабжение армии и полиции улучшилось, стали развиваться оборонные производства.
Идеологией страны стал не абстрактный антикоммунизм, как при Ельцине, а «суверенная демократия» и «традиционные ценности».
По существу, в российском режиме мало что изменилось. Даже вмешательство в гражданскую войну на Украине имело свой аналог при Ельцине — вмешательство в грузино-абхазскую и молдавско-приднестровскую войны. Поэтому видеть в государстве Путина возрождение ресурсно-замкнутого государства («нового сталинизма») как минимум наивно.
Изменился сам Запад и его отношение к России (возможно, на Западе ждали дальнейшего развала России, а не укрепления авторитарного режима под демократическими лозунгами).
14. Заключение
Ближайшее будущее России видимо, связано с новой вариацией российского ресурсно-торгового государства. Возникновение полноценного капиталистического государства на периферии маловероятно, для этого нужен первоначальный капитал, а основные капиталы сконцентрированы в метрополии мирового капитализма.
Перспективы нового ресурсно-замкнутого государства пока еще туманны: ресурс еще не исчерпан. Однако можно не сомневаться, что оно возникнет: либо путем революции сверху, либо в результате народного бунта.
Альтернативой этому является само разрушение российско-евразийской цивилизации.
Примечания
20 10 крупнейших состояний царской России
http://www.forbes.ru/milliardery-photog ... -s?photo=9
21 Кто всем владел в России 100 лет назад?
http://maxpark.com/community/13/content/3438399
22 Внешняя торговля ССССР до второй мировой войны
https://scibook.net/vneshneekonomichesk ... -9153.html
_________________
Tautos jėga ne jos narių vienodume, o vienybėje siekiant pagrindinio tikslo - Tautos klestėjimo.
|
|
Prisijungti
Registruotis
DUK
Ieškoti
Dalyvių sąrašas
